Девочки тихо, по одной, разошлись, будто исчезли: не было слышно, как стукнула задняя дверь. Остались лишь тренер и конюх да Вера с Довиле. Вера не могла поехать домой: надо было дождаться родителей. Вооружившись мухобойкой, она прибила с десяток мух, спасавшихся от дождя в раздевалке.

Прошло уже довольно много времени, Татьяна с Довиле уже собрались уходить, как раздался громкий стук в дверь. В коридор вошел папа, промокший насквозь. На улице ждала машина. По дороге домой папа ругал Веру на чем свет стоит. Бежавшая по стеклам вода портила, искажала вид улиц, будто кто-то неумело писал акварелью. Тут и там лежали поваленные деревья. Неподвижно стояли портовые краны; порт был закрыт, не ходил паром.

Магии снилось, будто они с Верой прыгают. Барьеры были низенькие, но лошадь взлетала высоко, выше деревьев, выше крыши манежа, и все кругом казалось уменьшенным. После прыжка всадница не села в седло, а летела за Магией по воздуху, держась за длинные поводья. Так они прошли весь паркур, повернули направо у манежа, конюшня качнулась, затем еще и еще через барьер и…

…Магия почувствовала холод у правого бока. Сон вспыхнул раз, другой, затем погас. Реальность победила. Лошадь открыла глаза и подняла голову. Через дверь текла вода, подстилка почти вся намокла, а вода все шла и шла.

- Верона, ты под меня лужу делаешь? – крикнула Магия злым сонным голосом.

- Ты что? – испуганно ответила из-за стены Верона. – Это же вода…

Магия понюхала воду. Она пахла рекой – камышами и илом. Как это могло случиться? Что происходит? Она не знала, не могла знать, что выше по течению прорвало плотину.

Лошадь поднялась и захрапела. За ней захрапели остальные. Десяток лошадиных голосов звал Татьяну и тренера Дейву, конюха, девочек. Напротив Челси, высунув маленькую мордочку, повторяла: «Страшно, страшно!» - и плакала тоненьким голоском.

- Ничего, ничего, не бойтесь, скоро приедет Татьяна, - проговорила дежурная конюх, проходя из раздевалки в амуничник. Там она поднимала повыше вещи, которые могли намокнуть. Лошади не успокаивались. Серый пони поставил передние ноги на кирпичную кормушку, чтобы его не достала вода.

Когда приехали тренеры и девочки, вода была уже по колено и продолжала подниматься. Первым вывели пони. Он дрожал от холода и страха. Остальные лошади притихли, и казалось, что им все равно.

Погас свет: это Татьяна позвонила на подстанцию и попросила отключить электричество на случай, если вода поднимется до уровня розеток.

Когда Магию вывели, она широко раскрытыми глазами смотрела по сторонам и не узнавала знакомые места. Река была везде, широкая, неумолимая. Из-за поднявшейся воды манеж казался осевшим. Справа торчали нелепые палки, и Магия не сразу сообразила, что это полуразрушенное ограждение левады. Вот на этом месте всегда стоял грузовой прицеп, в котором выращивали овес – неужели это он, вот эта большая коробка, у которой не видно колес?

Магия смотрела в окно коневозки. На рассвете все вокруг было серым. Присмотрись она внимательнее, она бы увидела, как тут и там вода заливает поля и дороги, различила бы поваленные столбы и поняла бы, что темные пятна между землей и серым небом – это городишки и поселки, оставшиеся без света. Но Магия видела только землю, небо и тучи. Наконец она задремала стоя. На этот раз ей ничего не снилось.

Ветер раскачивал деревья перед домом, то открывая, то загораживая фонарь. Вере снилась пустая конюшня: двери и окна открыты, с улицы внутрь заглядывают три лошади. Они были незнакомые и, кажется, на самом деле были вовсе не лошадьми.

Наутро они с родителями отправились на конюшню. По дороге они зашли в ресторан. В ожидании заказанных стейков папа развернул городскую газету и прочитал:

- «Из конюшни в Тавраловках эвакуировали семнадцать лошадей».

Вода почти сошла, но посреди двора была непроходимая лужа. В одном месте, возле склада, асфальт был разбит, и Вере удалось пройти по кускам асфальта, держась за жестяной подоконник.

Она вошла в конюшню. Все было почти так, как во сне: двери денников настежь, лошадей не было, и только в предбаннике пол и стены на метр вверх были покрыты смесью навоза, сена и опилок – всего того, что вода вынесла из денников. А дальше, в самой конюшне еще стояла вода сантиметров на пять, в ней отражался противоположный дверной проем, и помещение как будто удваивалось.

- Вы ездить пришли? – спросила тренер Дейва таким тоном, будто это было вполне осуществимо. Она снимала на видеокамеру последствия наводнения.

Раздевалку было не узнать: на столе поместились перевернутые скамьи, а на шкафах до потолка громоздились ящики с амуницией. В кабинете Татьяны все было перевернуто, а не прибитый линолеум лежал складками, точно кто-то сильной рукой дернул за него, как за скатерть, опрокинув при этом стулья.

Ураган продолжался неделю. Отходящие поезда были переполнены: отдыхающие спасались бегством с побережья. А в это время кто-то сидел у телевизора и смотрел чемпионат Европы по легкой атлетике. Циклон накрыл Балтийское море. Соревнования откладывались из-за проливного дождя. Молнии ударяли в стадион.

Казалось, этому не будет конца. Но вот в тучах наконец появился просвет.

По строительной площадке у коттеджного поселка были раскиданы огромные пни – их принесла вода. Жители развешивали на балконах промокшие вещи. Из складов на улицу выставили мебель.

Конюшню прибрали. В фуражном складе из всех щелей торчала травка – проросший овес. Татьяна села на лавочке у дверей. Вера разбивала комки чистых опилок, чтобы быстрее сохли.

Старая собака Лота вышла из конюшни и улеглась на плацу. Она была рада вернуться домой. Сколько она мечтала об этом, сидя в заточении на даче у тренера Дейвы, и даже рыла подкоп под забором – так она хотела сбежать. Теперь для полного спокойствия ей не хватало одного – лошадей: они до сих пор оставались где-то в далеком, чужом городке.

- Что, Лота? Скучаешь?

Лота подняла голову.

- Ничего, скоро лошади вернутся.

Собака застучала хвостом по земле в знак согласия.